Дед и пустота

Горло распухло. Больно было не то, что говорить или глотать, даже просто осознавать факт наличия такой части организма в себе. Наверное, так себя чувствуют порнозвёзды после длительных съёмок. Не хотелось двигаться, не хотелось быть осознающим себя существом, не хотелось чего-то хотеть.

От накладной бороды и парика на лице и в уголках рта появилось раздражение. Волшебный крем, который заботливая подружка положила в карман с пачкой влажных салфеток, помогал, но не так, чтобы очень. В том смысле, что без него было бы ещё хуже, скорее всего.

Хотя, куда ещё хуже? Ломило спину, ноги ощущались как два чужеродных элемента, то ли из дерева, то ли из вольфрама: они то горели, то теряли всякую чувствительность к раздражителям среды.

В списке табу оказались все фразы, содержащие слово «ёлка», а любого, кто попробовал бы рифмовать или декламировать зарифмованное ожидала жестокая, крайне кровавая расправа.

Лица мелькали, словно в снегопаде, однако, ни одно из них не обладало красотой и уникальностью снежинки. Это хорошо, что можно не запоминать имена Снегурочек.

В комнате плохо пахло. Следовало бы сменить футболку, исподнее и принять душ. Лучше – откиснуть в ванной. Шубу нужно стирать трое суток, декоративная фольга на посохе растрепалась, где-то, в отделе снабжения, лежит скотч.

Подарков в мешке, конечно же, не было. Однажды, много Новых годов назад, я, вместе с братом, случайно вошёл «не в ту» комнату, и увидел как папа и мама упаковывают для нас пластмассовые пистолеты и конфетные наборы. Деда Мороза не существуют. Очень полезно будет поесть и отоспаться.