Джим

Джим, друг, что с тобою стало? Неужели, это, вправду, ты? Жена возвращалась вчера из маркета, увидела тебя, собирающим отходы из мусорного контейнера. Когда она рассказывала мне эту историю, на ней не было лица.

Твои волосы, Джим, говорила мне она, поредели, на лице твоём рассыпаны лопнувшие капилляры. Жена думает, что это последствия алкоголизма, я не перечу ей. Ты, ведь, всегда любил приложиться, признай. Ни в коем случае не подумай, что я осуждаю тебя. Каждый из нас имеет за собой грешки. Мой психоаналитик советует признавать собственные плохие привычки – способствует росту над собой. Дианетика, такой термин. Ну, ты должен знать.

Не знаю, что на тебя так повлияло, Джим. Тебя, ведь, считали славным парнем. Мистер Льюис даже выделял твой особенный стиль излагать свои мысли, а Тиффани Квятковски разрешала тебе провожать её домой, так, чтобы остальные ребята видели. Кстати, не моё дело, но, интересно – тебе с ней что-то перепало? Говорят, у неё прямо там была какая-то особенная родинка, и Тиффани сильно заводилась, если её касались языком. Ну, ладно, Джим, не хочешь – не рассказывай.

Помнишь ту проститутку, к которой мы ходили по четвергам, когда ещё жили на 42-й? От неё пахло странными духами и все эти миникартины в дешёвых рамках в её спаленке... Сейчас бы меня сильно такое раздражало, но тогда… Должен тебе признаться, я, временами, скучаю по той разнузданности, что она позволяла нам. В браке с этим чуточку сложнее: эта женщина потом целует и укладывает спать моих детей. Ну, ты сам понимаешь. Впрочем, я не знаю, женат ты или нет, Джим. Как у тебя с этим, вообще?

Можешь подумать, что меня всё тянет на одну тему…  Нет, с этим нет проблем. Просто, не знаю, о чём ещё с тобой мы можем поговорить. Старые деньки, новые деньки. Каждый устроился, как смог. И, знаешь, я никому ничего не должен. Я заслужил всё, что имею. Я работал, усердно, Джим. Ты-то, верно, помнишь, каким усердным я умею быть. А ты всё так же трясёшь головой, когда сосредоточен? Не представляешь, как меня раздражала эта привычка. Но ты же друг мне, Джим. Друг. Друзья должны уметь прощать, иногда – просто обязаны терпеть. Психоаналитик говорил, что для этого тоже есть специальный термин, но слово вылетело из головы. Вернётся – я обязательно назову его тебе, Джим.

Кстати, знаешь что такое «улыбка уборщицы»? Однажды я возмутился мистеру Кауфманну (это мой психоаналитик, я тебе рассказывал) по поводу инсталляции в музее современного искусства, мы посещали его с Карен (так зовут мою жену) прошлым летом. Там был идеально белый унитаз, никогда больше не встречал таких белых предметов, а внутри него лежал кусок говядины. Мистер Кауфманн спросил, умею ли я радоваться? Так вот, «улыбка уборщицы», Джим, это умение простого человека находить простые радости в своём простом существовании. Казалось бы, и ты не станешь с этим спорить, что может быть радостного в жизни уборщицы? Она, ведь, никто. Разве есть что-то такое, что порадует такого человека? Но, ведь они улыбаются, Джим, друг. Все эти люди: уборщики, сантехники, почтальоны, водители школьных автобусов, продавцы в маркетах, официантки. Они улыбаются. Где, Джим, где они находят повод?!

И если ты мне друг, Джим, а я по-прежнему тебя считаю таковым, у меня есть к тебе одна просьба. Тебе она ничего не стоит. Не ошивайся больше в моём районе. Наш город полон мусорных контейнеров для таких как ты, подыщи себе другое место.

Я не хочу однажды увидеть, как ты улыбаешься.