Переговоры лидеров стран «нормандской четверки» (Украина, Франция, Германия, Россия), которые состоялась 9 декабря в Париже, не стали резким прорывом в урегулировании конфликта на Донбассе. Но не стали они и «зрадой», как предполагали некоторые. Своим мнением об этой встрече, итоги которой оглашали после полуночи, с
«Донецкими новостями» поделились эксперты.
Ева Антоненко, эксперт Украинского института анализа и менеджмента политики:
— От встречи в «нормандском формате» ожидали многого, но ожиданий она не оправдала. Цитируя Витренко (исполнительный директор группы «Нафтогаз» Юрий Витренко — прим. ред.): «договорились договариваться». Однако факт проведения встречи является позитивным, поскольку Минский процесс разморожен, малейшее движение вперед имеет значение.
Кроме того, расширение мандата Специальной мониторинговой миссии (СММ) ОБСЕ может способствовать уменьшению количества обстрелов. О полном прекращении огня говорить рано, поскольку не получилось договориться о разведении войск по всей линии разграничения.
Главным достижением встречи можно назвать договоренность об обмене пленными «всех на всех» до 31 декабря 2019 года. Также по итогам коммюнике была заявлена приверженность Минским соглашениям, что означает обязательство неукоснительного их выполнения без каких-либо изменений.
По итогам саммита можно сделать вывод, что, скорее всего, в 2020 году выборы на неподконтрольных территориях Донбасса не состоятся, в первую очередь — по политическим причинам.
А вот позиция Путина относительно участия России в конфликте осталась прежней: он указал на необходимость «конфликтующим сторонам договариваться напрямую» и снова очертил позицию РФ не как участницы конфликта.
Зеленский в условиях протестов националистов под Офисом президента не перешел установленных ими «красных линий»:
- заявил об унитарности Украины и о том, что федерализации не будет;
- о невозможности влияния на вектор развития Украины;
- о невозможности компромиссов через уступки в виде украинских территорий, еще раз публично подтвердив таким образом европейский и евроатлантический выбор Украины;
- сказал, что отстаивал передачу границы под контроль Украины до проведения местных выборов, и подчеркнул, что по этому пункту позиция с РФ не совпадает.
Несмотря на резкие заявления в Украине, Зеленский не коснулся темы Крыма, что указывает на наличие отдельной риторики для подыгрывания националистам. Однако все равно саммит даст повод для дальнейших резких заявлений националистически настроенных лиц: на нем Меркель подтвердила, что «формула Штайнмайера» будет реализована, а Путин заявил, что «есть потепление», — и за это они смогут зацепиться.
Вероятнее всего, новую волну протестов стоит ожидать в случае продления закона об особом статусе Донбасса. Стоит отметить, что при любом исходе саммита националистическая оппозиция нашла бы повод для критики и протестов против «капитуляции», поскольку она в настоящее время ищет любые поводы для расшатывания ситуации.
Олег Белоколос, эксперт-международник, глава правления неправительственной организации «Майдан закордонних справ»:
— На встрече Украина продемонстрировала свою добрую волю и желание осторожными шагами, прежде всего, гуманитарного характера, найти выход из очень непростой ситуации, в которой оказалась наша страна в 2019 году.
Однозначно положительно можно оценить то, что встреча завершилась согласованным документом (коммюнике), в котором в частности упомянуты принципы ОБСЕ. Сам же итоговый документ, обнародованный по результатам встречи в Париже, представляет собой определенный консенсус сторон относительно возможных путей продвижения вперед.
Предварительный анализ позволяет с уверенностью констатировать, что дипломатическим успехом Киева можно считать включение в него положений про имплементацию режима прекращения огня и освобождение удерживаемых лиц на основании принципа «всех на всех».
В целом можно констатировать, что результаты нормандского четырехстороннего саммита 9 декабря позволяют смотреть в 2020 год с осторожным оптимизмом...
Игорь Чаленко, глава Центра анализа и стратегий:
— Главной победой встречи «нормандской четверки» стал сам факт разморозки Минского процесса. Лидеры четырех государств продемонстрировали желание договариваться в поисках пути решения ситуации на Донбассе.
В данном случае я не могу не отметить вклад настойчивости президента Зеленского, который сделал все, чтобы встреча на наивысшем уровне состоялась. При этом он действительно не перешагнул «красных линий», а сделал упор на гуманитарную составляющую.
Также нужно отметить роль лидеров Германии и Франции госпожи Меркель и господина Макрона. Не исключаю, что вначале Зеленский мог быть готов на более радикальные шаги, но серия митингов по всей Украине на протяжении нескольких месяцев внесли свой вклад.
Как и было прогнозировано, легче всего будет решаться вопрос обмена пленными в формате «всех на всех» до конца этого года, а также разведение сил на трех новых участках до конца марта 2020 года.
Не стала неожиданностью договоренность о продлении существующего закона об особом статусе Донбасса — с внедрением в тело закона «формулы Штайнмайера». Вполне вероятно, что данное голосование в украинском парламенте мы можем увидеть не просто на следующей пленарной неделе, а уже в этот четверг.
Касательно минусов встречи, то это, безусловно, диаметрально противоположное виденье завершения войны у российской и украинской сторон. Несмотря на красноречивую демонстрацию договариваться, ни одна из сторон не готова на системный компромисс. Особенно это касается вопроса местных выборов на Донбассе и передачи контроля над восточной границей Украине. На данном этапе я не вижу точек соприкосновения, хотя они вполне могут появиться до анонсированной встречи «четверки» через четыре месяца. К примеру, этому могут послужить будущие договоренности Украины и РФ в энергетической сфере.
В тоже время нужно осознавать, что риски замораживания конфликта остаются. Этот вопрос будет зависеть напрямую от желания России и Украины делать дальнейшие и равноценные шаги друг к другу в рамках заявленного процесса.
Александр Мусиенко, руководитель Центра военно-правовых исследований:
— Встречу в «нормандском формате» можно считать удачной для Украины на этом этапе. Я и ранее не разделял мнение тех, у кого были завышенные ожидания накануне этой встречи.
Как по мне, украинское руководство и президент на эту встречу избрали наиболее выгодную для нашей страны стратегию — малых шагов. Когда мы двигаемся по двум компонентам — безопасному и гуманитарному. Безопасный касается прекращения огня, отведения вооружения. Пока это будет по трем новым участкам. Украина не пошла на то, чтобы делать это вдоль всей линии разграничения. И это правильная позиция, поскольку на линии разграничения есть такие места, где отводить наши войска — контпродуктивно, т. к. лишает наших военных господствующих высот. В результате придется отходить вглубь не на километр-два, а на 5-7 км. Это не выгодно с точки зрения безопасности.
Что касается обмена пленными — это тоже важная договоренность.
Позитивно и то, что Украина не повелась на российский шантаж в газовом вопросе. Насколько я понял, вопрос прямых поставок из РФ не рассматривается, переговоры по транзиту будут проложены, а «обнуления» претензий НАК «Нафтогаза» к «Газпрому» не произошло — Россия и далее должна компенсировать Украине около 3 млрд долл. по решению Стокгольмского арбитража.
Мне кажется, что по результатам этой встречи наш президент достиг максимума. Никакой «зрады» национальных интересов не произошло. Стратегия малых шагов с понимаем того, что сперва безопасный и гуманитарный вопросы (открытие новых КПВВ, разминирование, допуск представителей Красного Креста к заключенным), а потом — политическая часть — правильна.
Мы видим определенный прогресс. Он не будет быстрым, но он отвечает украинским интересам, он приближает нас пусть не к миру, но хотя бы к реальному перемирию. И это — важно.
Максим Степаненко, политолог, сотрудник Международного центра перспективных исследований (МЦПД):
— Данный этап переговоров в «нормандском формате» сложился довольно удачно — как для Украины, так и в целом для всех участников переговоров.
Для Украины позитивом в первую очередь является то, что в итоговом коммюнике были зафиксированы, прежде всего, договоренности, которые касаются аспекта безопасности на временно оккупированной территории. Это и договоренность об установлении «режима тишины», и о разминировании, и разведение войск на дополнительных трех участках линии соприкосновения, и договор об обмене по формуле «всех на всех», и организация дополнительных пунктов пересечения через линию соприкосновения, и заявление о необходимости расширить мандат СММ ОБСЕ на Донбассе. То есть мы имеем шесть пунктов, которые касаются аспекта безопасности, а с другой стороны — два пункта о политической составляющей «Минска», а именно: необходимость начать работу над законом «об особом статусе Донбасса», который должен содержать «формулу Штайнмайера».
Исходя из того, что на «формулу» мы согласились в рамках подготовки данной встречи, то, по сути, коммюнике не говорит нам ничего принципиально нового (и негативного) для Украины. Также положительно, что коммюнике не имеет упоминания о необходимости закрепить «особый статус» Донбасса в Конституции Украины, хотя этот вопрос, безусловно, будет обсуждаться в ходе дальнейших переговоров.
Собственно, если проанализировать само коммюнике, то можно сделать вывод, что стороны находят взаимопонимание преимущественно в компоненте безопасности «Минска». С одной стороны, это правильная начальная точка для переговоров, так как для Украины именно этот компонент является приоритетным. Но не следует заблуждаться на счет того, что такая же «легкость» переговоров будет касаться, например, вопроса о контроле Украиной за государственной границей или выводе российских подразделений «ихтамнетов», а именно это настоящие гарантии безопасности.
Кроме того, в дальнейшем предмет переговоров все же сместится в сторону политического компонента и тут базовые переговорные позиции Украины слабее из-за тех самых Минских соглашений, которые и составляют базу для решения конфликта. Все обсуждения какой-либо формы предоставления «особого статуса» Донбассу, закрепления этого момента в Конституции Украины, обсуждение условий проведения выборов на Донбассе, которые также довольно скромно, но амбициозно, вспоминаются в финальном коммюнике, амнистия боевикам, статус украинского языка на временно оккупированных территориях — все это довольно турбулентные темы для дискуссии будущих встреч в «нормандском формате».
Из позитивного стоит также отметить нежелание Владимира Зеленского соглашаться на прямые переговоры Украины с так называемыми «вожаками Л-ДНР». Да, этот вопрос будет поднят еще не один раз, так как для России он является принципиально важным — тогда можно Кремлю было бы говорить о локализации конфликта и постепенном снятии вопроса Донбасса с мировой повестки дня. Тем не менее, Зеленский продолжает маневрировать вокруг этой темы, заявляя, что жители неподконтрольных территорий — это и временно переселенные лиц, что выглядит вполне логичным.
Кроме того, отсутствие договоренностей между Зеленским и Путиным касательно газового вопроса в данном контексте также являются позитивом, так как все «бонусы» России по газу непременно имеют под собой политическую составляющую. То есть все по стандартной российской теме «мы вам скидку на газ, а мы вам...» и так далее. Поэтому разграничение данных вопросов является для Украины скорее позитивом, несмотря на то, что сам по себе вопрос довольно чувствительный для Украины.
Также стоит отметить заявление Зеленского о «красных линиях», которые он как президент Украины не нарушит. С одной стороны, это хорошая демонстрация позиции международным партнерам, а с другой, что не менее важно, четкий и ясный посыл для украинского общества, часть которого настаивает на невозможности уступок по этим вопросам.
В завершении стоит отметить, что финальный брифинг, проведенный по итогам «нормандской встречи», в очередной раз показал разное видение выполнения «Минска-2», что делает напряженным дальнейшие переговоры на данную тему. Прежде всего, это те самые политические компоненты «Минска», о которых вспоминалось выше. Однако это вопрос все же будущего, а на данном этапе более важным является достижение стабильности в компоненте безопасности, над чем стороны и должны активно работать на протяжении 4 месяцев.
Комментарии