Могут ли люди вновь стать каннибалами?

«В сентябре 2019 года шведский профессор Магнус Содерлунд взбудоражил общественное мнение, предложив институционализировать каннибализм на Западе ради борьбы с глобальным потеплением», — пишет Фанни Паризе, антрополог и врач в области социальной антропологии, специализирующаяся на инновациях и потреблении, в  издании Slate. fr.

«Каннибализм представляет собой «поедание особей своего вида, для поедания людьми человеческой плоти используется термин антропофагия». Существует четыре основных типа каннибализма: питательный (или гастрономический), лечебный (или терапевтический), связанный с поеданием мертвых (поддержание контакта с мертвыми) и жертвенный (религиозный, боевой)», — поясняет автор статьи.

«Такая типология сгруппирована на основании определенных правил: близость между человеком, который поедает, и тем, кого поедают (эндоканнибализм и экзоканнибализм, кого съедают — умерших из своего сообщества или иностранцев?), их социальное положение (лидер, враг, родственник по восходящей или по нисходящей линии) и конечная цель этой практики (функциональная, культурная, символическая)», — указывает Париз.

«Наше западное общество строилось на разделении производства и потребления мяса, что привело человека к отказу от символического аспекта, который регулировал его потребление, в пользу утилитарного и чисто функционального аспекта в отношении животных. Каково будущее плотоядного общества, каким станет человечество, возникшее из обществ, поддерживающих такие практики?», — задумывается эксперт.

По мнению антрополога Клода Леви-Стросса, «мы все каннибалы». В этом отношении швейцарский антрополог Мондхер Килани отмечает, что применение определенных методов промышленных скотобоен помогает сократить расстояние между варварством и цивилизацией, говорится в статье.

Возобновляя отношения с прошлым, которое человек вроде как хотел позабыть (римляне часто пили кровь, плоть осужденных была популярным блюдом в средневековом Китае), он придает каннибализму новый статус, как поясняет журналист Марк Де Бони: «Новая тенденция состоит в том, чтобы представить в положительном свете идею пожирания, и даже поддаться искушению сожрать другого человека, дабы увеличить свою силу, перешагнуть через себя или просто выйти из положения».

Клод Леви-Стросс считает каннибализмом любую практику добровольного включения частей тела (человека или животного) в другое тело (человека или животного). Он сравнивает два явления, которые он приравнивает к практике каннибализма: возникновение дегенеративного заболевания куру (у народа из Папуа-Новой Гвинеи) и болезнь Крейцфельдта-Якоба, которые представляют собой случаи трансплантации органов, и называет это терапевтическим каннибализмом, пишет издание.

«Магнус Содерлунд — или Джонатан Свифт до него — предлагает придать официальный характер каннибализму ради выживания и приравнять его к обычному потреблению: надо сделать его экономически и экологически рентабельным. Являются ли непреодолимыми символические, экономические и санитарные барьеры, воздвигнутые вокруг вопроса о его распространении в нашем обществе? При каких условиях может быть мыслим неоканнибализм?», — задумывается автор статьи.

«На этот вопрос мы попытались ответить в 2018 году в рамках исследовательского проекта по питанию будущего, проводимого совместно с научным центром при лицее Martinière Diderot. Мы создали экстремальный сценарий с помощью методологии дизайн-фикшн: с целью исследовать нашу реальность по-разному с помощью возможных, вероятных и/или разрушительных вариантов будущего, посредством прототипирования иммерсивных сценариев, с целью стимулировать дебаты и переосмысление актуальных практик и представлений», — рассказывает автор публикации, один из соавторов исследования.

«Наглядная иллюстрация реализована в рамках «дизайн-фикшн о еде будущего»: представлены три воображаемых этапа нового погребального ритуала: извлечение белков из тела умершего, потребление белков сообществом, захоронение тела в саду душ», — описывает Фанни Паризе. — Этот иммерсивный сценарий предлагает рассмотреть каннибализм в качестве культурного варианта, ставит вопросы о возможности эволюции потребления белков отдельными лицами (в частности, животных белков) в контексте стремления уменьшить углеродный след, создаваемый их производством (интенсивное земледелие, агропродовольственные отходы)».

«Выбор погребального обряда в качестве прототипа не безобиден и является частью множества нововведений в этом секторе, которые сумела определить дизайнер Элен Реват-Донтенвилл: стать деревом после смерти, погребальная комбинация, основанная на грибах, ускоряющих разложение тела, картонный гроб, техника аквамации или превращение человеческого тела в компост», — указывает автор.

«В данном контексте возникает множество проблем — происходит революция в мясной отрасли, культивируемое мясо вызывает много споров, а также находит своего аналога в культуре человеческого мяса, что практикуется в Лионе компанией L’Oréal на ее «фабрике по выращиванию человеческой кожи» Episkin, чтобы тестировать косметику», — указывает антрополог.

«Похоже, что провокационная позиция Магнуса Содерлунда заставляет каждого из нас задуматься о месте человека в нашем обществе и, более глобально, на нашей планете: обречены ли мы на нарушение одного из самых укоренившихся в западном сознании табу, придавая официальный характер каннибализму ради того, чтобы выжить?»,  — резюмирует Париз.